Персидское бремя Ермолова

Когда речь заходит об Алексее Петровиче Ермолове, первое, что приходит в голову, это Кавказская война. Вместе с тем, внимательного изучения также заслуживает его дипломатическая деятельность в Персии.

В 1816 году, 6 апреля, последовал рескрипт Александра I о назначении Ермолова командиром отдельного Грузинского корпуса и управляющим по гражданской части в Астрахани и на Кавказе. Одновременно состоялось и назначение его главой чрезвычайного посольства в Иран для выполнения важной миссии – проведения скорейшего разграничения земель между Ираном и Россией согласно Гюлистанскому мирному договору 1813 года. На Кавказе Ермолову предстояло решить задачу, казавшуюся после победы над Наполеоном для русской армии несложной – укрепить позиции России на Кавказе и усмирить расшалившиеся горские племена, приведя их под имперский скипетр.

Более трудным считалось урегулирование русско-иранских противоречий в Закавказье. Об этом также откровенно пишет сам Алексей Петрович: «Не с равным удовольствием принял я назначение меня послом в Персию. Меня устрашали дела, по роду мне незнакомые. Я наслышался о хитрости и коварных свойствах персиян, и отчаивался исполнить с успехом поручение государя».

Независимо от решения вопроса по проведению границы, петербургский кабинет признавал необходимость войти в соглашение с тегеранским двором о более широком развитии торговых отношений. Что касалось союза, то император Александр I находил более удобным уклониться от заключения каких бы то ни было союзных договоров. Решение персидской проблемы Ермолов должен был находить самостоятельно, во многом ему представлялась большая свобода действий. Согласно Гюлистанскому мирному договору, Персия признавала переход к России Дагестана, Грузии, Мегрелии, Имеретии, Гурии, Абхазии и ханств: Бакинского, Карабахского, Гянджинского, Ширванского, Шекинского, Дербентского, Кубинского, Талышского. По договору России предоставлялось исключительное право иметь свой военный флот на Каспийском море. Купцы обеих стран получали право свободной торговли. Уже с самого начала Ермолов готовился к тяжелым переговорам и чрезвычайным обстоятельствам: «Слышно мне было, что персияне готовы требовать все присоединенные нами мусульманские провинции и Карабах непременно».

Первые шаги главнокомандующего в роли посла были довольно решительны. Ермолов исследовал вновь вошедшие области, и, оценив их военно-политическое значение, заключил: «По образу границ наших можно без всякой потери отдать Шурагельскую область, но она есть древнее достояние Грузии. Можно было бы уступить Талышинское ханство, но оно под покровительством России уже 20 лет. Отец нынешнего хана противился долго Персии без всякого от нас пособия и равнодушно терпел разорение». В итоге, по мнению Алексея Петровича, из всех сделанных Россией приобретений ничего невозможно было уступить без вредных последствий. С этой твердой позицией, поддержанной императором, Ермолов отправился в Персию, где ему были оказаны невиданные до этого почести. Дело было в том, что все желавшие вести переговоры с персидским принцем Аббас-Мирзой в его дворце должны были надевать на себя красные чулки в знак особой расположенности персидскому наследнику. Это было давней традицией: ни англичане, ни французы не смели настаивать на упразднении этого до некоторой степени уничижительного обряда.

Однако Ермолов наотрез отказался надевать красные чулки, продемонстрировав сразу свой крутой нрав, объясняя свое поведение необходимостью соблюдать престиж Российской империи. И персы пошли на уступки: сын Фетх Али-Шаха решился сделать исключение из общих правил. Этот поступок был вызван особыми опасениями с персидской стороны. Приезд Ермолова 17 апреля 1817 года всколыхнул армянское население Ирана. Персы боялись выступления в приграничной с Россией Эриванской области. Именно эти обстоятельства заставили персидское правительство более осторожно относится ещё неизвестному им Ермолову. Однако персидское руководство имело и другие далеко идущие планы.

Послы Персии своими уступками добивались признания Аббас-Мирзы наследником персидского престола. Вопрос этот имел большое значение, как для России, так и для Персии. Между Аббас-Мирзой и старшим сыном шаха Мамед-Али-Мирзой (он был рожден от христианки, а значит - наложницы, и формально не имел прав на престол) существовала непримиримая вражда, поэтому со смертью шаха только междоусобная война могла решить, кому царствовать. Аббас-Мирза уже готовился к военным действиям против брата, приглашая англичан и при их содействии формируя регулярную армию.

Поддерживать Аббас-Мирзу значило действовать в пользу Англии. В «Записках» мы находим некоторые подробности: «Артиллерия в отличном порядке и умножается очевидно. Учреждаются крепости по образцу европейских…Аббас-Мирза представляет иноземцам всякого рода выгоды, и нет сомнения, что найдутся способные люди для приведения многих частей в порядок». Все эти опасности прекрасно понимал Ермолов, очень осторожно действовавший именно в вопросе о престолонаследии, стараясь уклониться от всяких обещаний помощи той или иной стороне.

Неуступчивость Ермолова не нравилась персидскому принцу, но до поры до времени он не мог предпринять каких-либо ответных мер, так как сам Фетх Али-Шах благоволил российскому посланнику и был заинтересован в скорейшем урегулировании дел. Поддержанный своим старшим сыном шах утверждал, что предпочитает дружбу с Россией всяким приобретениям. Относительно границ было решено, что российский посол войдет в переговоры с Аббас-Мирзой, который уполномочен к тому, как человек более знакомый с пограничными владениями. Спорными территориями являлись границы в Талыши и Мугани. И здесь принц Аббас-Мирза попытался воспользоваться предоставленной ему возможностью поколебать российское влияние в регионе. В простом народе мусульманских провинций начали распускать слухи, что Ермолов согласился на уступку областей и что они в скором времени перейдут под власть Персии.

Желая уничтожить все толки об уступке провинций, главнокомандующий в тот же день, как получил письмо Шефи, отправил из Султани прокламацию ко всем жителям Закавказья следующего содержания: «Знаю то, что есть между вами легковерные, которые думают, что таково может быть намерение великого государя. Кто лучше меня знать может волю его?... Я вас именем великого государя уверяю, что ни областей, ниже одного шага земли не уступает он шаху персидскому, и границы наши не поменяют». Своими решительными действиями Ермолов не дал развиться недовольству, показав, что российское правительство готово защищать своих подданных. Всё это также повлияло на интенсивность русско-персидских переговоров, так как персы пока не были готовы усугублять конфликт. Тем самым главнокомандующий смог добиться двух аудиенций с Фетх Али-Шахом, на которых и убедил шаха во всем следовать Гюлистанскому мирному договору.

Несмотря на противоборство Аббаса-мирзы, основная миссия была выполнена: Ермолов отклонил территориальные претензии Персии. Вот почему главнокомандующий мог заняться другими не менее важными делами. Собираясь покидать Персию, Алексей Петрович заявил, что по VII статье Гюлистанского договора, император мог назначить своего поверенного в делах Персии. На основании того же договора Ермолов просил согласия тегеранского кабинета на учреждение в Персии русских торговых обществ, контор и консульств в Гиляне, Мазандеране и Астрабаде с единственной целью покровительствовать торговле.

Что касается торговых отношений с Персией и учреждения миссии, то здесь Ермолов смог преуспеть только на время своего присутствия. Главнокомандующий также делает главой русской дипломатической миссии при шахском дворе С.И.Мазаровича. Провальными можно также назвать переговоры с Аббас-Мирзой о выдаче русских военнопленных. Последний сделал все возможное для того, чтобы помешать большему числу человек вернуться на Родину.

Возобновление противоречий между Россией и Персией

Почти до 1823 года Ермолов смог забыть о проблемах на русско-персидской границе. Во многом это было связано не только с деятельностью самого русского генерала, но и неудачными попытками Аббас-Мирзы заключить союз с Турцией против России. Однако Аббас-Мирз был недоволен Гюлистанским миром, а в частности тем, что России были уступлены стратегически важные для Персии земли – принц хотел получить обратно Талышское ханство. Но в этом случае Россия лишилась бы единственного удобного пристанища для флота на всем протяжении Каспийского моря.

Взамен того, по предложению Аббас-Мирзы Россия могла приобрести известный своим вредным климатом Мигринский округ. Российская сторона и сам Алексей Ермолов не могли пойти на такое соглашение, однако неожиданная ирано-турецкая война 1821-1823 годов на время отсрочила неизбежное возобновление конфликта. И вот уже персидский принц желает наладить отношения, и «заискивает» в Петербург, чтобы не приобрести второго неприятеля в лице России и даже выражает желание отправить в Петербург своего сына на воспитание.

Но уже в 1823 году Аббас-Мирза вновь поднимает вопрос об урегулировании границ. В этот раз персидский принц решил действовать более осторожно и попытался надавить на Россию, сыграв на ее торговых интересах. Так, ущемление прав российских предпринимателей было действенным способом спровоцировать русскую сторону. Именно этим и занялся Аббас-Мирза: «Бакинские судопромышленники терпели притеснение в Гиляне и Энзелях при продаже соли и нефти, матросы купеческих судов подвергались аресту и наказанию». Но такие действия не были инициированы только персидской стороной. Так, Ваценко, исполнявший обязанности консула в Персии, рапортует Ермолову о том, что именно Англия пытается подорвать торговое и военное влияние России в регионе: «Англия обязалась давать Персии ежегодно по 200 тысяч туманов, если она будет вести с Россией войну. Российская торговля взяла вверх до такой степени, что во всей Персии Английского товара нет в продаже».

Большой ошибкой Ермолова было то, что он не приложил достаточно усилий для защиты торговых интересов России, сосредоточив все внимание на приграничных спорах. Также вовремя не были защищены интересы российского консульства. Стоит обратить внимание на рапорты В.Я.Ваценко генералу Ермолову: «В отведенном мне доме, принадлежавшем шаху, невозможно жить, потому что передняя стена оного состоит из окошек, коих стёкла побиты или малы, четверо дверей в одной комнате поколоты и пропускают свободный ход ветра». Ничего не менялось и переговоры затянулись на неопределенный срок. Эти события готовили новую русско-персидскую войну. Возможно, что столкновения удалось бы избежать, но все изменила кончина Александра I 19 ноября 1825 года.

Персидское правительство было уверено, что в России началась смута и гражданская война между царевичем Константином и Николаем I. «Не дожидаясь более точных сведений о происходившем в Петербурге, персидский принц старался уговорить шаха открыть немедленно военные действия и воспользоваться мнимыми беспорядками в России. Вместе с тем, наследник персидского престола стал готовиться к войне. По его приказанию в Карадаге, Ардевиле, Тавризе, Эривани стали собираться войска», - доносит об этом русский генерал.

Император Николай I считал, что обострение отношений прямо связано с неуступчивостью Ермолова. На Кавказ был послан князь Меншиков, который должен был проследить за деятельностью главнокомандующего и за ситуацией на границе. Скрытой целью князя Меншикова было узнать о возможном наличии заговора в среде военнослужащих на Кавказе.

В чем действительно можно обвинить Ермолова, так это в отсутствии своевременной подготовки к войне. До главнокомандующего давно доходили известия о военных приготовлениях персов, но русский генерал считал их лишь политическими маневрами, но 16 июля началась новая русско-персидская война.

Война 1826-1828 годов. Итоги дипломатии Алексея Ермолова

Итак, действия персов застали Ермолова врасплох. Главнокомандующий сразу столкнулся с рядом проблем, основной из которых была острая нехватка войск. Около двух месяцев полковником Реутом героически удерживалась крепость Шуша, которую персы так и не смогли взять. Но, несмотря на все эти трудности, царское правительство требовало идти в наступление, вот почему в помощь генералу Ермолову был послан Иван Фёдорович Паскевич. По замыслу императора последний должен будет заменить Ермолова. Главнокомандующий не мог не догадаться что означала посылка Паскевича, поэтому он быстро приступил к разработке наступления на персидскую армию. По плану Алексея Петровича для наступления было два пути: один на Эривань, чтобы перенести действия на землю неприятеля, другой – в Карабах для усмирения мусульманских провинций. Пока не восстановлен порядок в последних, трудно было идти в Эриванское ханство с малыми силами и в позднее время года, так как пограничные горы покрываются снегом, дороги делаются непроходимыми.

Наконец, для обеспечения поступательного движения в каком бы направлении оно ни было, необходим был провиантский транспорт и обоз. В виду этих затруднений генерал Ермолов предполагал перейти в наступление осенью, а до этого времени он намерен был выдвинуть войска в пограничные с Грузией мусульманские провинции, чтобы водворить там порядок и восстановить прерванное сообщение. Успех не заставил себя долго ждать. Князь Валериан Мадатов разбил персидские войска при Шамхоре, затем последовала блестящая победа Паскевича в сражении при Елизаветполе. С этой победой русским войскам открылся прямой путь в персидские владения и Паскевич настаивал на скорейшем наступлении, однако генерал Ермолов был не согласен с ним, заняв выжидательную позицию. Это привело практически к открытой конфронтации с Паскевичем, настаивавшем на немедленном наступлении. Тогда главнокомандующий распускает небольшую армию генерала Паскевича на зимнюю расквартировку. Взаимная неприязнь дошла до своего предела, потому в обстановку вмешивается барон Дибич, который в конечном итоге отстраняет по приказу императора Ермолова от должности главнокомандующего и назначает на нее Паскевича. Новый главнокомандующий успешно оканчивает войну 10 февраля 1828 года.

Необходимо подвести фактические итоги деятельности Ермолова на посту главы посольства в Персию. В первую свою поездку 1817 года генерал Ермолов уговорил Фетх-Али-шаха согласиться на создание русской дипломатической миссии в Персии. Однако его сын Аббас-Мирза отказался от учреждения русских консульств и выдачи российских пленных и дезертиров. В свою очередь Ермолов отверг притязания персов на территории Северного Азербайджана. В дальнейшем Россия устроила свое консульство во главе с Ваценко, но главнокомандующий не смог наладить его эффективную работу по защите российских торговых интересов, когда начался новый виток обострения русско-персидских отношений в 1823 году. С этого времени и до начала военных действий в 1826 году Ермолов стремился нормализовать русско-персидские отношения и действовать во всем согласно Гюлистанскому мирному договору.

Голые факты свидетельствуют, что миссию Алексея Петровича Ермолова нельзя с уверенностью назвать успешной, так как война не была предотвращена. Но, как уже было показано, военный исход конфликта был неизбежен. Сама Персия шла к войне под руководством Англии и персидского наследника Аббас-Мирзы, об этом говорит еще тот факт, что уполномоченный решить все споры князь Меншиков, так и не смог добиться никаких результатов. Заслуга Ермолова состоит в том, что он сумел отсрочить военное столкновение.

Помимо этого, именно Алексей Петрович заложил основу длительного дипломатического сотрудничества между Россией и Персией. Все это демонстрирует то, что генерал Ермолов честно выполнял поставленные перед ним задачи по усилению влияния России в регионе.