Русские на Северном Кавказе: история появления

Предлагаем вашему вниманию фрагмент первой части доклада «Русский фактор на Северном Кавказе и пути решения проблемы оттока русского населения из северокавказских республик», презентация которого прошла в Москве 21 апреля 2010 года в пресс-центре РИА «Новости».

Северный Кавказ на протяжении всей истории в качестве своеобразного моста связывал переднюю Азию с причерноморскими степями и всей Юго-Восточной Европой. С раннеметаллической эпохи кавкасионы Северного Кавказа устанавливают культурно-экономические и военно-политические связи с народами восточных древнейших цивилизаций, а со II тысячи лет до н.э. с племенами Европейского Юго-Востока. В результате вхождения в состав Российского государства и участия в его культурном диалоге, в том числе с русским языком и культурой, Северный Кавказ обрел черты той общности, которые позволяют говорить о нём как об историко-культурном, а не только экономико-географическом регионе. Русское присутствие и влияние в этом регионе является неотъемлемой частью истории, политики, культуры Северного Кавказа на протяжении нескольких столетий.

В XI века в полилог народов и культур Северного Кавказа включаются славяне. К этому времени устанавливаются взаимоотношения части племен Северного Кавказа с восточнославянскими племенами и Русью. В арабо-персидских источниках X–XII века содержатся сведения о русах, а также о походах русов на Кавказ, участии их в местных междоусобицах. В свою очередь в формирующейся аристократии Киевской Руси определенное участие принимали аланы, адыги и тюрки. Важную роль во всех сферах взаимоотношений Руси с народами Северного Кавказа сыграло Тмутараканское княжество, расположенное на Таманском полуострове, Восточном Крыме и, возможно, на нижнем Прикубанье (XI века). Население княжества было полиэтничным: русы, касоги, хазары, греки, армяне[1].

Приток русского населения из разных районов Московского царства на Терек усиливается в XVI веке. Смешиваясь с местными насельниками, переселенцы составляли ядро общин гребенских и терских казаков, участие в формировании которых принимали различные этнические, религиозные и социальные слои, в том числе из местных этносов. В свою очередь ряд вайнахских, аварских и др. фамилий ведут свою родословную от русских.

С появлением русских на Северном Кавказе, между ними и коренными этносами налаживаются устойчивые взаимоотношения, основанные на боевом содружестве и взаимной экономической заинтересованности. Казаки совместно с горцами участвовали в защите пограничных рубежей против персидских и турецко-крымских вторжений. Это способствовало укреплению взаимоотношений казаков с коренными народами[2]. Начинается строительство русских городов, которые становятся центрами обмена хозяйственными и культурными навыками. Русские, среди которых со второй половины XVII века становится много старообрядцев, активно мигрируют на Терек.

Княжеско-боярская элита Московского царства инкорпорирует в свой состав горские и тюркские элементы (например, князья Черкасские, занимавшие выдающееся место в Боярской Думе)[3]. Однако, относительно небольшое число горцев в русской элите неизбежно вело к их ассимиляции. В контактной зоне взаимообогащение традиционной русской и северокавказских культур происходило в хозяйственно-бытовой сфере, продуктом антропологического и культурного синтеза становится терско-гребенское казачество[4], которое начинает играть посредническо-передаточную роль в цивилизационно-культурном диалоге России и Северного Кавказа.

В военной области казаки ценили кабардинское оружие, конское снаряжение. По мнению М.А.Караулова, военное воспитание, игры, скачки, выправку и все приемы наездничества казаки заимствовали также у кабардинцев[5].

Кабардинская одежда, первоначально заимствованная казаками стихийно, впоследствии в силу ее удобства была узаконена и стала форменной для терского и кубанского казачьего войска. Заимствуя у кабардинцев форму одежды, казаки прекрасно понимали, что таковая возникла не по произволу, а является следствием векового боевого и жизненного опыта, благодаря чему она столь удобна в походных условиях. «Приняв за образец боевое снаряжение от горцев, наше кавказское казачество, – пишет М.Арнольди, – находясь при одинаковых военных потребностях со своими соседями, – не отставало от них в военных стремлениях, так и в исправности своего боевого снаряжения. Щегольство лошадьми, одеждою, сбруею и оружием у казаков дошло, наконец, до того, что они в этом отношении перещеголяли черкесов».[6]

Поселившиеся по берегам Сунжи и Терека казаки не затрагивали политических и хозяйственных интересов горских народов, что обеспечивало благоприятные условия для развития дружественных связей. Этому способствовали и экономические отношения между казаками и местными народами.

Начало торговых сношений между казаками и горцами относится еще к XVI веку, то есть ко времени, когда появились первые русские поселения на Тереке. Первые акты обмена были результатом случайных встреч горцев с их новыми соседями – гребенскими казаками. Но потом обмен товаров стал для тех и других до известной степени потребностью и приобрел характер более регулярных сношений.

Происходил взаимный обмен хозяйственным опытом, бытовой культурой. В быт, материальную и духовную культуру русских проникали самые разнообразные элементы культуры народов Северного Кавказа. Русским потребовалось освоить новые сроки посева и уборки; создания новых пород скота, приспособленных к местным природно-климатическим условиям. В частности, русские освоили винокурение, выращивание марены, изучали металлообработку. В то же время русские и другие славянские переселенцы способствовали развитию на Северном Кавказе садоводства и огородничества, строительных навыков и т.д.[7] Широко были распространены добрососедские отношения, включая куначество, аталычество и родственные связи. Казаки в силу того, что изначально представляли исключительно мужское население роднились с местными народами, фактически ассимилируя вливающиеся в их среду инородческие элементы, и в результате появился особый генотип – гребенской казак. Гребенская женщина во множестве случаев была местного горского происхождения. А.Ф.Щербина отмечал, что «...русская казачья вольница на Тереке и отчасти на Дону в первые времена своего существования буквально-таки добывала жен на Кавказе».[8]

В установлении мирных, добрососедских отношений между горцами и казаками немалую роль играли беглецы из среды кавказских народов. Горские крестьяне находили у казаков приют, хороший прием, волю и свободу, возможность трудиться на себя.[9] Естественно, что в русских крепостях и казачьих городках с их смешанным русско-северокавказским населением взаимное проникновение различных элементов культуры и быта было более интенсивным и стабильным.

Стихийная колонизация отдельных территорий Северного Кавказа на ранних этапах не приводила к серьезным столкновениям между горцами и выходцами из России. Но форсирование правительством с XVIII в. колонизации привело к возникновению принципиально новых условий взаимодействия столь различных культур, что осложняло их постепенную адаптацию друг к другу. Однако в этих условиях общение русских переселенцев с горцами не прекращалось. Даже во время Кавказской войны продолжало развиваться хозяйственное и культурное взаимодействие русских с коренными народами[10]. Укреплялось экономическое сотрудничество между русским населением и местным, росла торговля. Развитие товарно-денежных отношений вовлекало горцев в общероссийскую экономику.

В XVIII веке после Каспийского похода Петра I (1722) и особенно со второй половины XVIII века. Российская империя, столкнувшись с уникальной этнической пестротой,[11] переходит от политики углубления союзно-вассальных отношений к политике интеграции Кавказа и установления здесь российской администрации. Это проявилось в частности в поддержке переселения на Северный Кавказ христианских народов – русских, украинцев, грузин, а также ногайцев, калмыков, туркмен и др. В результате миграционных процессов сложилось чересполосное проживание народов и смешанные поселения на территории нынешних Чечни и Дагестана, а на южные склоны Кавказа продолжают переселяться северокавказские народы (осетины, адыги, карачаевцы, чеченцы и др.). Происходят изменения в положении казачества. Донское и терско-гребенское казачество теряют свой «вольный статус» и, начиная с указов Петра I, постепенно превращаются в военно-служилое сословие. Терско-гребенское казачество на протяжении предыдущих столетий развивало отношения с северокавказскими народами взаимопомощи и куначестве. Сложились мирные традиции разрешения споров, что делало военные конфликты и столкновения кратковременными, не носившими истребительного характера.

С 20-х годов XVIII века начинается интеграция Северного Кавказа в состав Российской империи. В связи с этим на Северный Кавказ переселяют казаков с Дона и Волги и проводят ряд административных преобразований. В 30-е года была создана новая казачья структура – Терское Кизлярское войско, основу которого составили представители северокавказских этносов. Во второй половине XVIII века Россия пытается форсировать присоединение Северного Кавказа, активно используя при этом казачество. Начинается создание кавказских линий, которые заселялись терско-гребенскими казаками, а также переселенцами с Дона, Волги, Днепра. В 1787 году из переселенных запорожцев было создано Черноморское казачье войско, которой вместе с казаками правой части Кавказской линии составили кубанское казачество (1860). Переход к преимущественно военным методам присоединения Северного Кавказа обострил отношения местных народов с казаками, что вылилось в обоюдные набеги и нападения.

Обострение отношений Российской империи с большей частью народов Северного Кавказа в конце XVIII–первой половине XIX в. вылилось в Кавказскую войну (1818–1864). Военные действия стимулировали этническую мобилизацию на Северном Кавказе, идеологическую оболочку которой составил суфизм – мистико-аскетическое течение в исламе, призванное консолидировать народы Северного Кавказа на новой духовно-идеологической основе.[12]

В первой половине XIX века, в разгар Кавказской войны ускорилось заселение степного Предкавказья русскими и украинскими переселенцами, включая казачество. Несмотря на непривычный климат, моровые болезни, военные действия и трудности переселения, численность переселенцев на стабильно росла. Из Предкавказья поселенцы продвигались вглубь Кавказа вслед за перемещением в ходе военных действий кавказских укрепленных линий, которые составляли значительную часть полиэтничных, основанных российскими властями, укреплений и крепостей: Баталпашинское (Черкесск), Нальчик, Грозный, Новороссийск, Петровское (Махачкала), Майкоп, Ейск и др.

Формировавшаяся государственная взаимосвязанность русского и коренного начал способствовала установлению геополитического и цивилизационного равновесия в северокавказском регионе. Достигалось это из-за его особенностей не всегда мирными средствами, однако общая линия солидаризации при всех обстоятельствах оставалась неизменной. Укрепление на Северном Кавказе русского присутствия способствовало преодолению разобщения и многовековой вражды этнических сообществ, их консолидации и объединению в пределах единого государства.[13]

[1] Очерки истории Кубани с древнейших времен до 1920 г. Краснодар, 1996. С. 91 – 107.

[2] Варивода Н.В. Уроки взаимодействия и проблемы взаимоотношений

русского народа и северокавказских этносов. // Северо-Кавказское новостное агентство [Электронный ресурс]. – 2010.

[3] Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа в XVI – XVII вв. И их связи с Россией М., 1963; Мальбахов Б., Эльмесов А. Средневековая Кабарда. Н., 1994; Мальбахов Б.К. Дзамихов К.Ф. Кабарда во взаимоотношениях России с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством. Н., 1996; Ахмадов Я.З. Очерки политической истории народов Северного Кавказа в XVI – XVII вв. Грозный, 1988.

3 Потто В.А. Два века терского казачества. Ставрополь, 1991; Заседателева Л.Б. Терские казаки (сер. XVI – нач. XX в.) М., 1974.; Козлов С.А. Кавказ в судьбах казачества (XVI – XVIII в.). СПб, 1996 и др.

[5] Караулов М.А. Терское казачество в прошлом и настоящем. Владикавказ, 1912. С.89

[6] Вилинбахов В.Б. Из истории русско-кабардинского боевого содружества. Нальчик, 1982 г. С.241

[7] Фадеев А.В. Очерки экономического развития степного Предкавказья в дореформенный период. М., 1957 г. С.100

[8] Омельченко И.Л. Терское казачество. Владикавказ, 1991 г. С.63

[9] Тотоев М.С. Взаимоотношения горских народов с первыми русскими поселенцами на Северном Кавказе // Известия Северо-Осетинского НИИ. Т. XII. 1948 г. С.152

[10] Патракова В.Ф., Черноус В.В. Русские на Северном Кавказе: исторический экскурс // Южнороссийское обозрение. Вып. 10. Русские на Северном Кавказе: вызовы XXI века. Р-н/Д., 2002 г. С.43

[11] Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII – нач. ХХ в. М., 1974.

[12] Яндаров А.Д. Суфизм и идеология национально-освободительного движения. Алма-Ата. 1975, Акаев В.Х. Шейх Кунта-Хаджи: жизнь и учение. Грозный, 1994 и др.

[13] Варивода Н.В. Уроки взаимодействия и проблемы взаимоотношений русского народа и северокавказских этносов. // Северо-Кавказское новостное агентство [Электронный ресурс]. – 2010.