Русских остановит только Федеральный Центр

Северный Кавказ в результате вхождения в состав Российского государства и участия в его культурном диалоге, в том числе с русским языком и культурой, обрел черты той общности, которые позволяют говорить о нём как об историко-культурном, а не только экономико-географическом регионе. Русское присутствие и влияние в этом регионе является неотъемлемой частью истории, политики, культуры Северного Кавказа на протяжении нескольких столетий.

С появлением русских на Северном Кавказе, между ними и коренными народами налаживаются устойчивые взаимоотношения, основанные на боевом содружестве и взаимной экономической заинтересованности. Казаки совместно с горцами участвовали в защите пограничных рубежей против персидских и турецко-крымских вторжений. Это способствовало укреплению взаимоотношений казаков с коренными народами.

В военной области казаки ценили кабардинское оружие, конское снаряжение. По мнению М.А. Караулова, военное воспитание, игры, скачки, выправку и все приемы наездничества казаки заимствовали также у кабардинцев[1].

Кабардинская одежда, первоначально заимствованная казаками стихийно, впоследствии в силу ее удобства была узаконена и стала форменной для терского и кубанского казачьего войска. Заимствуя у кабардинцев форму одежды, казаки прекрасно понимали, что таковая возникла не по произволу, а является следствием векового боевого и жизненного опыта, благодаря чему она столь удобна в походных условиях. «Приняв за образец боевое снаряжение от горцев, наше кавказское казачество, – пишет М. Арнольди, – находясь при одинаковых военных потребностях со своими соседями, - не отставало от них в военных стремлениях, так и в исправности своего боевого снаряжения. Щегольство лошадьми, одеждою, сбруею и оружием у казаков дошло, наконец, до того, что они в этом отношении перещеголяли черкесов»[2].

Поселившиеся по берегам Сунжи и Терека казаки не затрагивали политических и хозяйственных интересов горских народов, что обеспечивало благоприятные условия для развития дружественных связей. Этому способствовали и экономические отношения между казаками и местными народами.

Начало торговых сношений между казаками и горцами относится еще к XVI в., то есть ко времени, когда появились первые русские поселения на Тереке. Первые акты обмена были результатом случайных встреч горцев с их новыми соседями – гребенскими казаками. Но потом обмен товаров стал для тех и других до известной степени потребностью и приобрел характер более регулярных сношений.

Происходил взаимный обмен хозяйственным опытом, бытовой культурой. В быт, материальную и духовную культуру русских проникали самые разнообразные элементы культуры народов Северного Кавказа. Русским потребовалось освоить новые сроки посева и уборки; создания новых пород скота, приспособленных к местным природно-климатическим условиям. В частности, русские освоили винокурение, выращивание марены, изучали металлообработку. В то же время русские и другие славянские переселенцы способствовали развитию на Северном Кавказе садоводства и огородничества, строительных навыков и т.д.[3]. Широко были распространены добрососедские отношения, включая куначество, аталычество и родственные связи. Казаки в силу того, что изначально представляли исключительно мужское население роднились с местными народами, фактически ассимилируя вливающиеся в их среду инородческие элементы, и в результате появился особый генотип – гребенской казак. Гребенская женщина во множестве случаев была местного горского происхождения. А.Ф. Щербина отмечал, что «...русская казачья вольница на Тереке и отчасти на Дону в первые времена своего существования буквально-таки добывала жен на Кавказе»[4].

В установлении мирных, добрососедских отношений между горцами и казаками немалую роль играли беглецы из среды кавказских народов. Горские крестьяне находили у казаков приют, хороший прием, волю и свободу, возможность трудиться на себя[5]. Естественно, что в русских крепостях и казачьих городках с их смешанным русско-северокавказским населением взаимное проникновение различных элементов культуры и быта было более интенсивным и стабильным.

Стихийная колонизация отдельных территорий Северного Кавказа на ранних этапах не приводила к серьезным столкновениям между горцами и выходцами из России. Но форсирование правительством с XVIII в. колонизации привело к возникновению принципиально новых условий взаимодействия столь различных культур, что осложняло их постепенную адаптацию друг к другу. Однако в этих условиях общение русских переселенцев с горцами не прекращалось. Даже во время Кавказской войны продолжало развиваться хозяйственное и культурное взаимодействие русских с коренными народами[6]. Укреплялось экономическое сотрудничество между русским населением и местным, росла торговля. Развитие товарно-денежных отношений вовлекало горцев в общероссийскую экономику.

Формировавшаяся государственная взаимосвязанность русского и коренного начал способствовала установлению геополитического и цивилизационного равновесия в северокавказском регионе. Достигалось это из-за его особенностей не всегда мирными средствами, однако общая линия солидаризации при всех обстоятельствах оставалась неизменной. Укрепление на Северном Кавказе русского присутствия способствовало преодолению разобщения и многовековой вражды этнических сообществ, их консолидации и объединению в пределах единого государства.

В советский период вплоть до начала 1960-х гг. численность русских на Северном Кавказе росла практически повсеместно[7]. Вклад русских в превращение Северного Кавказа в один из индустриально-аграрных и культурно развитых регионов России неоспорим. Русская инженерно-техническая интеллигенция и рабочие создали на Северном Кавказе мощный индустриальный потенциал, способствовали освоению природных ресурсов, преподаватели помогли ликвидировать неграмотность и создать развитую систему среднего и высшего образования, ученые организовали научно-исследовательские учреждения, музеи, заповедники и др. Русские участвовали в реализации программ по культурному строительству, развитию литературы, национальных театров, киноискусства, создания системы здравоохранения и т.п. Для русских источниками формирования социально-политических позиций выступали центральная власть, промышленность (так как решала материальные проблемы) и функционирование русского языка и литературы. Государственный способ организации жизни русского населения в республиках Северного Кавказа был подорван демократической реформой, приведшей к ослаблению государственной власти и вызвавшей кризис индустриального сектора экономики. Источники социального капитала русского городского населения в республиках были перекрыты. Усилилась межнациональная напряженность. Реакцией на эти изменившиеся условия, которые выталкивали русскую часть населения в этносоциальной стратификации на нижние и не престижные ее ступени, стал массовый выезд русских. «Русский вопрос» на Северном Кавказе резко обострился с конца 80-х годов ХХ века. Снижение доли русского населения в национальных республиках региона стало приобретать обвальный характер. В условиях этнической мобилизации титульных и «коренных» народов Северного Кавказа, системного кризиса в России и невнятной кавказской политики федерального центра русское население, сконцентрированное в основном в городах и занятое в промышленной и других современных сферах производства, стало покидать свою малую родину. Миграционный отток русского населения из северокавказских республик продолжается и сегодня, и идет он более интенсивно, чем это прогнозировалось аналитиками.

За межпереписной период 1989-2002 гг. сальдо миграции населения титульных этносов в северокавказских республиках в целом составило, по официальным данным, 974 тыс. чел., в т.ч. в «своих» республиках – более 900 тыс. чел. За этот же период сальдо миграции нетитульного населения в указанных республиках составило 384 тыс.чел., в т.ч. русских – около 279 тыс. Уточним, что 279 тыс. чел. – это официальные данные. В действительности же, как свидетельствует анализ материалов всероссийской переписи населения 2002 г., сальдо миграции постоянного русского населения из республик Северного Кавказа за указанный период было несколько выше и составило порядка 330-335 тыс. чел.[8] Численность русского населения в северокавказских республиках сократилась за межпереписной период 1989-2002 гг. с 1 млн. 360 тыс. до 996 тыс. чел. (на 27%) – по официальным данным. В связи с этим удельный вес русского населения в республиках Северного Кавказа с 1989 по 2002 гг. сократился с 26% до 12-15 %[9]. Причем в Чечне и Ингушетии, ставших фактически моноэтничными, вынужденный миграционный отток приобрел характер исхода[10]. Русское население сократилось в Чечне с 280 тыс. до 7-10 тыс. чел., в Ингушетии с 26 тыс. до 2-4 тыс.

Особенно значительными были в рассматриваемый период темпы сокращения численности русского городского населении - почти на 34%, или, на 345 тыс. чел. (с 1018 тыс. до 673 тыс.). Более всего сокращения численности происходило в столичных городах. Так, например, за период 1989-2002 гг., численность русского населения г. Махачкала уменьшилась на 38% или более чем на 26 тыс. чел. (с 77 тыс. до 44 тыс.), г. Владикавказа - на 19% или почти на 22 тыс. чел. (со 112 тыс. до 90 тыс.)[11].

Численность русского сельского населения в указанных республиках в межпереписной период 1989-2002 гг. сократилась в целом на 5,6%, или на 19 тыс. чел. (с 342 тыс. до 323 тыс.). При этом необходимо отметить, что сокращение численности русского сельского населения имело место только в Чечне, Ингушетии и в незначительной степени в Дагестане. В Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии, наоборот, произошло некоторое увеличение численности русского сельского населения - в целом почти на 8,5 тыс. чел.; рост численности русского сельского населения в этих республиках произошел только за счет миграционного притока. В Адыгее и Северной Осетии-Алании численность русского сельского населения за межпереписной период осталась практически неизменной.

Говоря о миграционных установках опрошенного русского населения, отметим, что за прошедшие годы удельный вес собирающихся уезжать из своих республик несколько вырос – с 27% в 2002 г. до 31% в 2006 г. Более всего настроена на отъезд из своих республик молодежь в возрасте от 18 до 24 лет.

В основном причины миграционного оттока русских – экономические (отсутствие стабильной работы, приличного заработка, возможности выдержать этническую конкуренцию перед представителями титульных этносов), политические (нестабильность ситуации, исламизация, рост «национального сознания» титульных народов, вызывающий ослабление правового пространства, обострение межнациональных конфликтов, враждебность со стороны представителей титульных этносов), криминогенные (рост преступности, коррумпированность органов власти), личные (семейные)[12]. На сегодня основные причины продолжающейся миграции находятся, скорее, в области психологии: утрата чувства безопасности, неуверенность в завтрашнем дне и преодолении экономического кризиса, нет пока ощущения твердого присутствия в республиках российской государственности, российских интересов. Русские разобщены, в республиках региона нет общественных движений и политических партий, реально отстаивающих их интересы. Поэтому для многих русских семей характерны безысходность, проявление апатии, боязнь физической расправы со стороны коренных криминальных этнических групп.

Особое место занимает фактор зависимости русских от «работодателей», которыми стали представители титульных этносов. По этой причине русскоязычным жителям приходится мириться с положением «бесправных», проживать в постоянном морально-психологическом вакууме, претерпевать унижение национального достоинства, как на служебном, так и на бытовом уровне. Все это заставляет русское население республик с большим пессимизмом смотреть в будущее. Эти обстоятельства вынуждают русских покидать республики Северного Кавказа, которые являются родиной не одного поколения проживавшего и еще проживающего в них русского населения. В первую очередь уехала и продолжает уезжать наиболее квалифицированная часть русского и русскоязычного населения, имеющая больше реальных шансов - интеллектуальных и материальных - для более или менее благополучного обустройства на новом месте.

В каждой республике Северного Кавказа существуют свои комбинации причин, которые привели к массовому оттоку русского населения, его наиболее модернизированной и квалифицированной части и тех, кому было куда уехать. Основная часть русских, уезжающих из северокавказских республик, выбирает новым местом жительства соседние «русские» субъекты Северного Кавказа - Ставропольский и Краснодарский края и Ростовскую область. Следующим по привлекательности регионом для уезжающего из северокавказских республик русского населения является Центральный федеральный округ, в частности г. Москва и Московская область.

В постсоветский период (без специальных санкций и особых возражений со стороны федерального Центра) утвердилась концепция «государствообразующих» народов Северного Кавказа. За русскими негласно, а кое-где открыто (Чечня, Ингушетия), был закреплен статус «некоренного», пришлого населения. Однако по результатам социологического опроса населения в различных республиках Северного Кавказа русские и кавказцы совпадают в признании укорененности русского населения в регионе[13]. Опрос также показал высокий уровень адаптивности русского населения к культурам народов Северного Кавказа. Так, интериоризация русскими важнейшей ментальной характеристики и модели поведения – гостеприимства, которое выступает нормативным в культурах всех кавказских народов, показывает успешность межэтнического взаимодействия и открытость к заимствованию, что противоречит образу имперского высокомерия.

Проблема русского населения на Северном Кавказе – это не только вопрос демографии и миграции, а гораздо более важная и сложная проблема для обеспечения межэтнического согласия и перспектив дальнейшего развития региона. Русское население на Кавказе играет ключевую роль в социально-экономической и общественно-политической сферах. Помимо вклада в экономику и хозяйственное управление, образование и культуру, русские жители республик способствуют осознанию представителями других народов своей отличительности и целостности. Присутствие русского населения на Северном Кавказе обеспечивает, с одной стороны, коллективное самосознание основных нерусских народов и удерживает его от дальнейшего дробления на локально-культурные ареалы, а, с другой стороны, именно русские влияют на формирование общероссийских культурных ценностей и установок и на поддержание общероссийского самосознания и патриотизма.

Происходящее в последние годы сокращение численности русского населения нарушило демографическое, этно-конфессиальное и социально-экономическое равновесие. Миграция русских привела к формированию угроз национальной и региональной безопасности, т.к. интеграция Северного Кавказа в российское социокультурное пространство осуществлялось через постепенное наращивание русского населения, которое способствовало формированию в регионе общих государственно-правовых и ценностных ориентаций, созданию многоукладной модернизирующейся экономики. Важной была интегративная роль русских в процессах формирования северокавказских этнонаций, поэтому их отток привел, вопреки прогнозам радикальных этнонационалистов, к архаизации и частичной дезинтеграции местных этносоциумов. Русское население играло важную роль стабилизатора межэтнических отношений в регионе, предотвращая напряженность и межгрупповые конфликты между титульными этносами, которые имеют исторические корни[14]. Ведь конфликты вызывает не столько сам факт многоэтничного состава населения, сколько слишком резкие изменения его привычных пропорций. По результатам социологического опроса, значительная часть автохтонного населения отрицательно относится к выезду русских[15].

Отток русского населения привел к снижению качества трудовых ресурсов. Это существенно ограничивает возможности модернизации экономики в национальных республиках, способствует консервации социально-экономического отставания от других регионов страны. По этой же причине резко упал уровень образования и здравоохранения.

Охарактеризуем основные факторы, определяющие положение русского населения республик Северного Кавказа и их миграционный отток[16]:

1. Причины социально-экономического и этнополитического характера. К причинам социально-экономического характера необходимо отнести, в первую очередь, то, что к концу 60-х - началу 70-х гг. XX в. была создана материально-техническая база северокавказских республик, для строительства и эксплуатации которой в довоенные и послевоенные годы привлекались специалисты и квалифицированные рабочие из «русских» регионов России. Одновременно шла подготовка квалифицированных рабочих и специалистов из числа титульных этносов. С одной стороны, это сняло в определенной мере потребность республик Северного Кавказа в привлечении квалифицированной рабочей силы из «русских» регионов страны, с другой - привело к конкуренции на рынке труда, особенно в престижных сферах занятости. Естественно, что в этой конкуренции «стали выигрывать» местные этнические кадры. В трудоизбыточных республиках, какими были и остаются северокавказские республики, это стало повсеместным явлением на рынке труда. К причинам, обуславливающим отток нетитульного населения из республик Северного Кавказа, необходимо отнести и крайне низкий, по сравнению с «русскими» субъектами региона, уровень социально-экономического развития этих республик.

Причины этнополитического характера: территория республик Северного Кавказа, несмотря на усилия федерального центра, продолжает оставаться не просто неспокойным, а взрывоопасным регионом.

2. Реэмиграция в республики Северного Кавказа значительного числа представителей титульных этносов. Этот процесс осложнил и без того сложные межэтнические отношения на рынке труда, в сфере получения высшего и среднего специального образования. Наиболее ярко это проявляется в Дагестане и Северной Осетии. В Северной Осетии ситуация осложняется наличием вынужденных переселенцев и беженцев-осетин из Южной Осетии и внутренних районов Грузии.

3. Изменение этнических пропорций. В северокавказских республиках происходят существенные изменения пропорций этнической структуры населения, особенно в городах, в пользу титульных этносов, удельный вес которых вырос с 66% до 80%, удельный вес остального населения сократился с 34% до 20%. Это привело к значительным изменениям политического, экономического и культурного пространства, в котором представители нетитульных этносов начинают ощущать усиливающийся дискомфорт.

4. Отсутствие в большинстве республик Северного Кавказа программ по сокращению миграционного оттока русского населения. Одним из формальных исключений этого являются Ингушетия и Чечня. В Ингушетии с апреля 2005 г. реализуется Республиканская целевая программа «Возвращение и обустройство русскоязычного населения, ранее проживавшего в Республике Ингушетии, до 2010 года». Она предусматривает принятие и обустройство в республике 1050 чел. Как свидетельствуют федеральные СМИ и СМИ Ингушетии, на середину 2007 г. в республику в рамках реализации указанной программы вернулось, по разным источникам, от 500 чел. до 400 семей. Также изъявили желание вернуться и встать в очередь на получение жилья 235 семей русского населения. Однако слишком различная информация разных источников о численности русского населения, вернувшегося в Ингушетию, не дает реального представления о процессе реализации этой Республиканской целевой программы.

К области высокой политики можно отнести и программу по возвращению русского населения в Чечню, проект которой был разработан еще в начале 2006 г. К этой же области необходимо отнести и письмо Общественной палаты РФ прошлому полпреду Президента РФ в Южном округе Дмитрию Козаку с требованием решить как можно быстрее вопрос возвращения русских в республику, сделать город Грозный культурным центром России на Северном Кавказе, заселив республику русскоязычными специалистами.

Многие русские, проживающие в северокавказских республиках, считают, что федеральный центр должен не создавать условия закрепления русского населения в его нынешних местах проживания и не разрабатывать крайне нереальные программы возвращения русских, а предоставить им и представителям других этносов, желающим покинуть республики Северного Кавказа, возможность обустройства на новом месте.

5. Деятельность различных общественных организаций титульных этносов северокавказских республик, продолжающих придерживаться тезисов этноцентризма и национального превосходства, а через них – и тезисов приоритетности интересов своих этносов; воспоминания об этнических травмах титульных этносов, возложение вины за Кавказскую войну XIX в. и массовое переселение адыгов в Турцию, депортацию в 1943-1944 гг. на Россию в целом и на русский народ в частности.

6. Ярко выраженная этническая направленность кадровой политики. Этнизация исполнительной, законодательной и судебной власти. Крайне низкий уровень представленности русских в исполнительной, законодательной, судебной и правоохранительной структурах власти республик Северного Кавказа, а также в "престижных" сферах занятости. Некоторое исключение из сказанного представляет Кабардино-Балкария. более чем кто-либо из руководителей северокавказских республик понимает актуальность указанной проблемы и пытается соблюдать принцип пропорционального представительства основных по численности этносов во властных структурах всех уровней.

Искусственное формирование этнических диспропорций в органах власти в сочетании с традиционным для Северного Кавказа высоким уровнем коррумпированности правоохранительных органов приводит к тому, что совершенные в отношении русских уголовные преступления либо не учитываются и не расследуются, либо по ним выносятся необоснованно мягкие обвинительные приговоры.

7. По-прежнему для русских крайне острой остается проблема получения высшего и среднего специального образования в вузах республик Северного Кавказа. Эта проблема является весьма существенной и во многом определяет миграционные установки русской молодежи. Так, например, в Карачаево-Черкесии индекс представленности (ИП) русских в численности выпускников высших учебных заведений республики в 2006 г. был в 2,3 раза ниже ИП карачаевцев и черкесов вместе взятых - соответственно 0,55 и 1,26.

Основная причина этого – бедность основной части русского населения. В нынешних условиях коммерциализации системы высшего образования, когда государственные вузы региона в реальности стали в большей степени коммерческими, чем негосударственные вузы, у большей части русского населения нет достаточных средств для оплаты поступления своих детей в институты и университеты, а тем более на престижные факультеты.

8. Слабая работа общественных организаций русского населения республик Северного Кавказа по защите интересов русских. Созданные в ряде республик региона по инициативе властей, эти общественные организации призваны «демонстрировать» межэтническое согласие и мир в этих республиках. Деятельность большей части этих обществ сводится к проведению фестивалей национального танца, песни, кухни и т. п. Исключение составляет Союз славян Адыгеи, который является заметным общественным движением в республике, так как не только работает действительно в интересах русского населения республики, но и принимает активное участие в общественно-политической жизни Адыгеи.

9. Отсутствие в большей части республик региона этнической или региональной политики, учитывающей интересы и русского населения республик Северного Кавказа, отсутствие диалога между общественными организациями русского населения и властными структурами северокавказских республик. Русское население в большинстве своем глубоко убеждено, что ни республиканским, ни федеральным органам власти нет никакого дела до их проблем. Так, например, не было проведено ни одного парламентского слушания в Государственной Думе ФС РФ по проблемам русского населения Северного Кавказа, несмотря на неоднократные обращения представителей Терского казачества и русских общин региона.

По результатам опросов население крайне низко оценивает роль властных структур своих республик, и тем более – федерального центра в решении проблем русского населения. Роль властных структур в решении проблем русского населения, по мнению опрошенных, заметно сокращается, что объясняется (в т. ч. и самими респондентами) рядом взаимообусловленных факторов экономического и этнополитического характера. С одной стороны, республики Северного Кавказа пытаются выжить в создавшемся в последние полтора-два десятка лет экономическом пространстве. И в этих условиях другие, хотя и не менее важные, проблемы, в т. ч. и значительный отток нетитульного населения, отходят на второй план, что уже в ближайшей перспективе чревато негативными последствиями для многих из этих республик. С другой стороны, федеральный центр, «озабоченный» проблемами межгосударственной миграции и проблемами возвращения и обустройства в России соотечественников, а еще более – увеличением численности населения северокавказских этносов в центральных регионах страны, сознательно не замечает не только самой миграции русского населения из республик Северного Кавказа, но и ее причин и характера.

Усиление влияния федерального центра на процессы, происходящие в субъектах Северо-Кавказского федерального округа – один из существенных факторов, способных остановить отток русских из национальных республик Северного Кавказа. Для изменения настроения остающихся здесь русских и создания условий для нового притока русских специалистов необходима четкая артикуляция интересов и целей политики, определения места русских в геополитике России на Кавказе, ее последовательное проведение[17]. Государство – доминирующая форма самоорганизации русских. Поэтому важно, чтобы на региональном и федеральном уровнях государством обеспечивалась поддержка русской культуры и русского канала модернизационных процессов, культурного развития.

Русская культура всегда была и может вновь играть роль ядра полиэтничной российской культуры. В связи с этим важно, чтобы федеральные власти обеспечили в гуманитарной области единое российское культурное пространство (статус русского языка, русской литературы, культуры, положительный образ российской истории и т. п.). Противодействие и разъяснительная работа требуются в отношении радикально-националистических призывов противопоставить русский и другие языки друг другу или снизить статус русского языка. Эти призывы направлены на самоизоляцию и культурную демодернизацию населения Северного Кавказа[18]. Через знание русского языка обеспечиваются возможности жизненного преуспевания, интеграция в более широкий внешний мир и более сильная гражданская идентичность и общероссийский патриотизм. Без изменения духовного климата все остальные меры и механизмы закрепления русских на Северном Кавказе, без чего невозможно преодолеть кризис, не будут эффективными.

Для стабилизации положения русского населения в республиках необходимо эффективнее использовать ресурсы федеральной собственности как фактор целенаправленной модернизации Северного Кавказа в условиях рыночной экономики.

Важная роль в регулировании «русского вопроса» принадлежит всестороннему осмыслению сложившейся ситуации, осознанию ее неэтнического содержания[19]. В ряду стабилизирующих факторов, способных ослабить межэтническую напряженность в полиэтничном северокавказском обществе, хотелось бы отметить необходимость широкой пропаганды положительного исторического опыта взаимоотношений русского народа и северокавказских этносов.

Определение действенной миграционной политики, способной если не прекратить, то хотя бы уменьшить масштабы вынужденной миграции русских из республик Северного Кавказа и тем самым устранить вероятность ее негативных последствий, невозможно без разработки специальной комплексной программы, направленной на снятие межэтническй напряженности, а через это на стабилизацию этнополитической ситуации в регионе.

[1] Караулов М.А. Терское казачество в прошлом и настоящем. Владикавказ, 1912. С.89

[2] Вилинбахов В.Б. Из истории русско-кабардинского боевого содружества. Нальчик, 1982 г. С.241

[3] Фадеев А.В. Очерки экономического развития степного Предкавказья в дореформенный период. М., 1957 г. С.100

[4] Омельченко И.Л. Терское казачество. Владикавказ, 1991 г. С.63

[5] Тотоев М.С. Взаимоотношения горских народов с первыми русскими поселенцами на Северном Кавказе // Известия Северо-Осетинского НИИ. Т. XII. 1948 г. С.152

[6] Патракова В.Ф., Черноус В.В. Русские на Северном Кавказе: исторический экскурс // Южнороссийское обозрение. Вып. 10. Русские на Северном Кавказе: вызовы XXI века. Р-н/Д., 2002 г. С.43

[7] Белозеров В.С. Этническая карта Северного Кавказа. М., 2005. С.188

[8] Дзадзиев А. Б. Русское население республик Северного Кавказа: современные миграционные установки // Северный Кавказ в национальной стратегии России. М., 2008. С.130

[9] Там же. С.132

[10] Ракачев В.Н. Русские на Северном Кавказе (современная этнополитическая ситуация) // Культурно-историческая общность народов Северного Кавказа и проблемы гуманизации межнациональных отношений на современном этапе. Материалы международной конференции 28-31 октября 1997 г. Черкесск-Архыз. 1999. С.147

[11] Дзадзиев А. Б. Русское население республик Северного Кавказа: современные миграционные установки // Северный Кавказ в национальной стратегии России. М., 2008. С.132

[12] Аналитический вестник Совета Федерации ФС РФ. Серия: проблемы национальной безопасности. 2005. № 11 (263) // http:// budgetrf.ru

[13] Денисова Г.С., Уланов В.П. Русские на Северном Кавказе: анализ трансформации социокультурного статуса. Р-н/Д., 2003. С.233

[14] Аналитический вестник Совета Федерации ФС РФ. Серия: проблемы национальной безопасности. 2005. № 11 (263) // http:// budgetrf.ru

[15] Денисова Г.С., Уланов В.П. Русские на Северном Кавказе: анализ трансформации социокультурного статуса. Р-н/Д., 2003. С.242

[16] Дзадзиев А. Б. Русское население республик Северного Кавказа: современные миграционные установки // Северный Кавказ в национальной стратегии России. М., 2008. С.136-144

[17] Патракова В.Ф., Черноус В.В. Русские на Северном Кавказе: исторический экскурс // Южнороссийское обозрение. Вып. 10. Русские на Северном Кавказе: вызовы XXI века. Р-н/Д., 2002. С.49

[18] Тишков В.А. Федерализм и этнический фактор на Северном Кавказе. Общая оценка ситуации и природы конфликтов // «Казанский федералист». 2002. № 2 // http://kazanfed.ru

[19] Денисова Г.С., Уланов В.П. Русские на Северном Кавказе: анализ трансформации социокультурного статуса. Р-н/Д., 2003. С.228