Профессор МГУ Агамали Мамедов: Благополучие Кавказа зависит от благосостояния русского народа

Ситуация на Северном Кавказе очень напряженная, заявил глава Следственного комитета Александр Бастрыкин. По его словам, органы внутренних дел северокавказских республик "ежедневно несут потери до пяти-шести человек". Одновременно с этим "идут активные спецоперации спецназа ФСБ и МВД, убивают боевиков. Это едва ли не война", - подчеркнул Бастрыкин. Сделанные заявления, а так же ситуацию на Северном Кавказе в целом мы попросили прокомментировать заведующего кафедры Социологии коммуникаций Социологического факультета МГУ, профессора Агамали Мамедова:

Я разделяю тревожную мысль о том, что на Кавказе решается судьба России. Ежедневные телевизионные и другие хроники – то там, то тут погибли – свидетельствуют о крайне напряжённой обстановке в этом регионе. Я сам разговаривал с представителями правоохранительных органов, они говорят – «наша задача в том, чтобы эти столкновения не приобрели массовый характер». То есть они фактически признают, что находятся на пороге войны, и я думаю, что то, что сказал Бастрыкин – действительно соответствует происходящему.

Разговаривая с представителями элит Северного Кавказа я понял, что главная черта Северного Кавказа сейчас – это разорванное мышление. То, о чём писали экзистенциалисты. То есть практически полная потеря собственной этнической и религиозной идентичности. В этой связи люди не видят и своего будущего. Об этом, скажем, моя любимая фраза Хосе Ортега-И-Гассета - «Нация – это постоянный плебисцит, нация – это дума о будущем». Здесь этого будущего никто не представляет себе.

Может быть именно потому, что происходит путаница понятий этнос и нация? Этнос видит своё будущее иначе чем нация.

Я здесь не затрагиваю юридические тонкости пока. Мы должны представить себе, от чего мы отказались. Почему в Советском Союзе не было таких конфликтов, почему по-другому всё складывалось, общество на Кавказе процветало? Я полностью согласен с идеей о том, что любая империя, особенно – Советская, Российская империя – это динамическое равновесие центробежных и центростремительных сил. Были центробежные силы в Советском Союзе, но были очень мощные центростремительные силы. Как то – империя-идея, империя-наука.

Что мы сейчас можем противопоставить? А, к сожалению, сейчас пока ничего. И вот то, что на глазах одного поколения рухнула вся эта империя, привело к кризису сознания. А этот кризис привёл к тому, что все прежние устойчивые институты моментально разрушились. На первый план вышли тейпы, различные рода, различные этнократические образования. А смогут ли эти тейпы и этнические образования войти в модернизированный мир? Нет! Не получается.

А нужно ли это? Задача тейпов иная, вход в модернизированный мир несёт в себе чудовищные трансформации. Так какой же выход из этого кризиса?

Многие на Северном Кавказе нашли выход в ваххабизме. Но надо понимать, что ваххабизм всё-таки - это борьба и против тейповых различий в том числе. Ведь в ваххабизме есть определённая идея равенства всех. Борьба против дифференциации населения, против жёсткого деления на богатых и бедных, против криминализации и так далее. Нам надо понять, почему ваххабизм стал таким популярным. Потому что это был хоть какой-то ответ на возникший кризис! Ваххабизм стал ответом на зарождающиеся там, искусственно навязанные им ценности атлантистского мира в том числе. Это попытка приобрести некоторую устойчивость, остов приобрести. А что это влечёт за собой дальше, разговор отдельный.

Второй путь, на мой взгляд, это восстановление или осознание той модели, на которую пытается опереться наш традиционный ислам, это попытки создать исламизированный модерн. Модернизированного ислама сейчас быть не может. Это в начале XX века Россия сделала великолепно, в Татарии, в Башкирии – реализовала идею модернизированного ислама. Сейчас этого быть может. Но может быть исламизированный модерн. Опыт Малайзии, Индонезии тому подтверждение. Но нет сил, которые смогли бы это навязать.

А третий путь, это всё-таки – осознать свою судьбу в рамках единой большой России. Надо осознать, что именно этот путь, во-первых, сохранит им свою идентичность, а во-вторых, поможет осознать своё будущее.

Что мешает, на ваш взгляд, реализовать эту модель, каковы первоочередные проблемы?

Самое страшное, на мой взгляд, для Кавказа – у нас у самих нет идей, которые можно было бы предложить Кавказу. Нет идей. Вообще в России мы построили сейчас очень специфическое государство. Демократия без выборов, капитализм без конкуренции, без рынка, и так далее. И, тоже самое в области мировоззрения – что мы предложим Кавказу? Если мы предлагаем олигархический капитализм, то мы видим, к чему это привело. И, помимо всего прочего, я уж не буду озвучивать обыденные истины – безработица. В Ингушетии 350 человек на одно свободное место на рынке труда. А мы социологи, мы все знаем, что увеличение безработицы среди молодёжи на 1% увеличивает преступность на 6%. А вы представляете, что происходит, когда 72-74% населения являются безработными.

Второе – это, конечно же, перенаселённость. Это серьёзнейшая проблема.

Третья проблема – это криминализация сознания. Когда разговариваешь с ребятами - представителями различных дагестанских ВУЗов, они говорят – у нас два социальных лифта наверх – этот или спорт, или криминал. Зачастую эти два лифта, к сожалению, перемешиваются, бывший спортсмен идёт в криминал, или криминал воздействует на спорт.

От чего зависит благополучие Северного Кавказа?

Будущее России зависит от нашей политики на Северном Кавказе, потому что стоит только упустить Северный Кавказ, к сожалению, по принципу домино распад страны пойдёт дальше. За этим очень внимательно следят в том числе на Ближнем Востоке. Я очень хорошо, и по прессе, и лично знаю турецкую политическую элиту, я знаю как за этим следят в Иране, я знаю, как в Саудовской Аравии. То есть не дай Бог здесь малейшую осечку допустить.

Благополучие Северного Кавказа зависит в первую очередь от благосостояния русского народа. Чем лучше будет политика в самой России, тем лучше будет путь для Северного Кавказа.