Разменная монета "геноцида": адыги помогут Грузии в борьбе с Россией

20-21 ноября в Тбилиси состоялась Вторая Международная конференция «Сокрытые нации, продолжающиеся преступления: Северный Кавказ между прошлым и будущим». Первая конференция, как мы знаем, прошла в начале марта с.г. и была обставлена с большой помпой. Тогда – более полугода назад – эта конференция стала довольно громкой сенсацией, которую некоторые круги представляли не мало ни много как международный прорыв в признании так называемого «черкесского геноцида». Стоит признать, что с одной стороны, у значительной части представителей адыгского националистического движения она вызвала определённую надежду на признание «геноцида», но с другой – произвела в нём же раскол по линии отношения к Грузии.

Абсолютно ответственно можно заявить, что вторая конференция была слабым подобием первой. На первый взгляд, она вообще была очень и очень странной. О факте её проведения не было известно вплоть до самого начала. Так, заместитель министра реинтеграции Грузии Елена Тевдорадзе, отвечающая, в том числе, и за связи с северокавказскими этносами, за день до начала конференции затруднилась называть её дату, а кое-кто из серьёзных грузинских экспертов не знал о конференции даже в тот момент, когда она уже шла.

В отличии от первой конференции, состав участников второй был откровенно слаб – на ней не присутствовали, не присылали своё обращение и никак не выразили к ней своего отношения практически все известные и влиятельные участники черкесского общественного движения. Причём, если игнорирование конференции национальными адыгскими общественными организациями из России было вполне прогнозируемо – это было видно из подхода занятого ими уже после первой конференции в Тбилиси – то, неучастие таких радикальных и ныне уже зарубежных лидеров как Мурат Берзегов и Фатима Тлисова стало серьёзным знаком. Кроме черкесских радикалов, на конференции была очень слабо представлена многочисленная адыгская диаспора, представители научных организаций и т.д.

Темы, заявленные на конференции, абсолютно явно указывали на то, что проблемы адыгов стояли на ней далеко не на первом месте. В первый день черкесский вопрос изрядно перемежался осетинским, чеченским, общегуманитарными аспектами и т.д., а второй день был полностью посвящён освещению грузинского плана совместных действий по предотвращению проведения Олимпиады в Сочи.

Неудивительно, что конференция закончилась ничем. Может быть, на ней и была принята какая-то резолюция, либо какое-то воззвание, но в силу их малозначительности достоянием общественности они так и не стали.

По результатам проведения конференции в Тбилиси следует сделать несколько выводов:

Во первых, оправдались оценки некоторых российских экспертов, утверждавших, что целью поднятия Грузией вопроса никогда не существовавшего в истории «черкесского геноцида» является не признание геноцида, как таковое, а муссирование этой темы с целью нанести вред интересам России и укрепления из-за этого собственных позиций на Кавказе.

Вопрос признания «геноцида» адыгов, якобы имевшего место во время Кавказской войны XIX века, полностью укладывается в позицию, занятую Грузией после поражения в Пятидневной войне и направленную на откол Северного Кавказа от России и раскол между самими народами этого региона. Необходимо отметить, что в определённой степени грузинским политикам удалось этого добиться – в последнее время на фоне этого вопроса осложнились отношения между адыгами и абхазами.

Необходимо чётко понимать, что насколько муссирование темы признания «геноцида» входит в интересы Грузии т.к. приносит ей выгоды и преимущества, настолько же само это признание осложнит её позиции и наложит на Тбилиси немалые обязательства. Так, в случае признания «геноцида» адыгов, Грузия будет должна продвигать этот вопрос на международной арене и у неё неминуемо осложнятся отношения с армянами, намного более выраженный геноцид которых Грузия признавать не собирается.

Таким образом, признание «геноцида» адыгов в Кавказкой войне выглядит для Грузии козырем, который лучше активно демонстрировать, но не выпускать из рук потому, что как только он упадёт на стол, позиции Грузии как игрока, ослабятся. В этом отношении можно прогнозировать, что тема геноцида будет и дальше подниматься грузинскими политиками, но сам «геноцид» никогда не будет признан.

Во вторых, необходимо констатировать резкое ослабление общественного внимания к вопросу признания Грузией «черкесского геноцида», в том числе со стороны адыгов из России и из диаспоры. Подобный фактор может быть объяснён не оправдавшимися ожиданиями на признание геноцида в ходе и после первой конференции, а также утратой иллюзий по отношению целей, преследуемых Грузией в этом вопросе.

Третье: с исторической точки зрения, та часть адыгского националистического движения, которая возлагает в этом вопросе надежды на Грузию, в точности повторяет традиционную ошибку части адыгов XIX-го века, которые для получения помощи в своём противостоянии с Россией стремились получить поддержку других стран. Практика показывает, что другие государства с радостью обещали черкесам помощь и даже предпринимали в этом вопросе какие-то усилия, но в действительности, используя черкесский вопрос, они старались достичь своих собственных целей в отношениях с Россией и в определённый момент бросали адыгов, оставляя их в худшем положении, чем это было до начала их вовлечённости в вопрос.

В XIX веке подобные примеры были с Турцией и Англией, сейчас абсолютно такую же политику ведёт Грузия. Прошедшая конференция полностью подтверждает данное положение. С уверенностью можно сказать, что для грузинских организаторов её основной темой был не столько черкесский вопрос, сколько тема возможности отмены Олимпиады в Сочи на его основе и привлечения посредством этого внимания к самой Грузии и к её территориальным претензиям на Абхазию и Южную Осетию.

Ещё один вывод, который следует сделать по результатам проведения конференции в Тбилиси связан с тем, что с определённой точки зрения России выгодно дальнейшее проведение подобных конференций, т.к. при нынешнем ходе событий они и дальше будут демонстрировать несостоятельность фактологической части «черкесского геноцида» и тщетность его международного признания даже со стороны таких активных и антироссийски настроенных участников международной политики как правящий грузинский режим.

И последнее. Я помню как активно на фоне первой конференции в Тбилиси пропагандировался вопрос обнародования доказательств «геноцида», якобы существующих в грузинских архивах. Грузинские участники конференции заявляли о том, что архивы в Тбилиси полны подобными доказательствами и обещали открыть их адыгским исследователям для поиска и обнародования. Прошло 9 месяцев и ничего на суд общественности предоставлено не было.

Если для людей, не особо вдающихся в вопрос, такая ситуация может показаться удивительной, то для специалистов всё было ясно с самого начала и уже тогда они утверждали, что люди, делающие подобные заявления, не владеют темой и занимаются не историей, а политикой.

Дело в том, что теоретически, в архивах Тбилиси, где в период Кавказской войны долгое время находился штаб Кавказской армии, действительно могут найтись какие-то новые, ранее неизвестные документы. Но история Кавказской войны и так уже очень хорошо изучена и задокументирована. Мы знаем её в очень мелких деталях, немногим менее чем историю, например, Великой Отечественной войны. Естественно, какие-то новые документы, проливающие свет на какие-то мелкие и малозначимые моменты войны там найтись могут, но шансов на то, что в ходе изучения архивов может быть найдено что-то глобальное, что-то, что полностью изменит наше представление о ней, не существует. Это невозможно в принципе. Не могут в архиве Самарской или Пензенской области находиться факты, коренным образом меняющие наше восприятие хода Второй Мировой Войны. Любой, кто утверждает подобное, просто не понимает о чём он говорит или преследует свои цели.